Крутицкий и Мамаева. Мамаева. Будет вам деламито заниматься! Что 6ы с молодыми дамами полюбезничать! А то сидит в своем кабинете! Такой нелюбезный старичок! Крутицкий. Где уж мне! Был конь, да уездился! Хехехе! Пора и молодым дорогу дать. Мамаева (садясь). Нынче и молодежьто хуже стариков. Крутицкий. Жалуетесь? Мамаева. Разве не правда? Крутицкий. Правда, правда. Никакой поэзии нет, никаких благородных чувств. Я думаю, это оттого, что на театре трагедий не дают. Возобновить бы Озерова, вот молодежьто бы и набиралась этих деликатных, тонких чувств. Да чаще давать трагедии, через день. Ну, и Сумарокова тоже. У меня прожект написан об улучшении нравственности в молодом поколении. Для дворян трагедии Озерова, для простого народа продажу сбитня дозволить. Мы, бывало, все трагедии наизусть знали, а нынче скромно! Они и по книгето прочесть не умеют. Вот оттого в нас и рыцарство было, и честность, а теперь одни деньги. (Декламирует.) Мне ждать ли, чтоб судьба прервала дней теченье, Когда к страданию даны мне грустны дни? Прерву. Помните? Мамаева. Ну, как же не помнить! Ведь, чай, этому лет пятьдесят не больше, так как же мне не помнить! Крутицкий. Извините, извините! Я считаю вас моей ровесницей. Ах, я и забыл вам сказать! Я вашим родственником очень доволен. Прекрасный молодой человек. Мамаева. Не правда ли, мил? Крутицкий. Да, да. Ведь уж и вы его балуете. Мамаева. Да чем же? Крутицкий. Позвольте, вспомнил еще. (Декламирует.) О боги! Не прошу от вас речей искусства; Но дайте ныне мне язык души и чувства! Очаровательно! Мамаева. Чем же балуем? Крутицкий. Ну, да как же! жените. Какую невесту нашли... Мамаева (с испугом). Какую? Вы ошибаетесь. Крутицкий (декламирует). О матерь, слезный ток, коль можно, осуши! А ты, сестра, умерь уныние души! Мамаева. На ком же, на ком? Крутицкий. Да, боже мой! На Турусиной. Будто не знаете? Двести тысяч приданого. Мамаева (встает). Не может быть, не может быть, я говорю вам. Крутицкий (декламирует). При вести таковой задумчив пребываешь; Вздыханья тяжкие в груди своей скрываешь, И горесть мрачная в чертах твоих видна! Мамаева. Ах, вы надоели мне с вашими стихами! Крутицкий. Но он, кажется, парень с сердцем. Вы, говорит, ваше превосходительство, не подумайте, что я изза денег. Звал меня в посаженые отцы: сделайте, говорит, честь. Ну, что ж не сделать! Я, говорит, не из приданого; мне, говорит, девушка нравится. Ангел, ангел, говорит, и так с чувством говорит. .Ну, что ж, прекрасно! Дай ему бог. Нет, а вы возьмите, вот в "Донском". (Декламирует.) Когда россиянин решится слово дать, То без стыда ему не может изменять. Мамаева. Ой! Крутицкий. Что с вами? Мамаева. Мигрень. Ах, я больна совсем! Крутицкий. Ну, ничего. Пройдет. (Декламирует.) Ты знаешь, что союз сей верен до того... Мамаева. Ах, подите вы! Скажите вашей жене, что я хотела ее подождать, да не могу, очень дурно себя чувствую. Ах! Прощайте! Крутицкий. Да ничего. Что вы? У вас вид такой здоровый. (Декламирует.) Чтоб при сопернице в измене обличить И ревностью его веселье отравить... Мамаева. Прощайте, прощайте! (Быстро уходит.) Крутицкий. Что ее кольнуло? Поди вот с бабами! Хуже. чем дивизией командовать. (Берет тетрадь.) Заняться на досуге. Никого не принимать. (Уходит в кабинет.) ![]() |