<!<wbparam bottomwblocate="bottom.htm" bottomwbheight="6" topwbxsl="head.xsl" topwbxml="<autor>Александр Николаевич Островский</autor><caption>ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ</caption><label>На всякого мудреца довольно простоты</label>" topwbheight="66">!>
 

Глумов (один). Ну, как гора с плеч! Пора к невесте. (Берет шляпу и

смотрится в зеркало.) Разумеется, все это мелочи; но когда делото

рискованное, так всего боишься. Правто у меня на эту невесту и, главное, на

это приданое никаких. Все взято одной энергией. Целый замок висит на воздухе

без фундамента. Все это может лопнуть и разлететься в прах каждую минуту.

Поневоле будешь пуглив и осторожен. Ну, да теперь мне бояться нечего!

Клеопатру Львовну успокоил. Голутвину заплачено. Пока я все уладил.

(Нараспев.) Все уладил, все уладил. Я с этими хлопотами рассеян стал. Шляпа,

перчатки... Где перчатки, где перчатки? Вот они. (Подходит к столу.) В этом

кармане бумажник, в этом дневник. (Не глядя, шарит рукой по столу, а другую

опускает в задний карман.) Платок здесь. (Оборачивается к столу.) Что такое?

Где же? (Открывает ящик.) Куда я его засунул? Да что же это такое? Вот еще

бедато! Да нет, не может быть! Я его здесь положил. Я сейчас видел его.

Аах!.. Где же он? Нельзя, нельзя... (Стоит молча.) Падает, все падает... и

я валюсь, в глубокую пропасть валюсь. Зачем я его завел? Что за подвиги в

него записывал? Глупую, детскую злобу тешил. Нет, уж если такие дела делать,

так нечего их записывать! Ну, вот и предоставил публике "Записки подлеца, им

самим написанные". Да что же я самто себя ругаю! Меня еще будут ругать, все

ругать. Кто же это? Он или она? Если он, я выкуплю; он на деньги пойдет; еще

беда не велика. А если она? Ну, тут уж одно красноречие. Женское сердце

мягко. Мягкото оно мягко; зато уж ведь и злейто женщины ничего на свете

нет, если ее обидеть чувствительно. Страшно становится. Женщина отомстит

ужасно, она может такую гадость придумать, что мужчине и в голову не придет.

Ну, уж делать нечего! Бездействие хуже. Пойду прямо в пасть к гиене.

(Уходит.)