Он был синеглазый и рыжий, (Как порох во время игры!) Лукавый и ласковый. Мы же Две маленьких русых сестры. Уж ночь опустилась на скалы, Дымится над морем костер, И клонит Володя усталый Головку на плечи сестер. А сестры уж ссорятся в злобе: "Он -- мой!" -- "Нет -- он мой!" -- "Почему ж?" Володя решает: "Вы обе! Вы -- жены, я -- турок, ваш муж". Забыто, что в платьицах дыры, Что новый костюмчик измят. Как скалы заманчиво-сыры! Как радостно пиньи шумят! Обрывки каких-то мелодий И шепот сквозь сон: "Нет, он мой!" -- "Домой! Ася, Муся, Володя!" -- Нет, лучше в костер, чем домой! За скалы цепляются юбки, От камешков рвется карман. Мы курим -- как взрослые -- трубки, Мы -- воры, а он атаман. Ну, как его вспомнишь без боли, Товарища стольких побед? Теперь мы большие и боле Не мальчики в юбках, -- о нет! Но память о нем мы уносим На целую жизнь. Почему? -- Мне десять лет было, ей восемь, Одиннадцать ровно ему.
|