Ведущий 1: Однажды Чехов задумал написать толстенный роман под названием: «О любви». Долгие месяцы Антон Павлович писал, потом что-то вычеркивал, сокращал. В итоге от романа осталась единственная фраза: «Он и она полюбили друг друга, женились и были несчастливы»… В окружении писателя считалось, что этими словами выражена суть отношений Чехова с женщинами, которые встречались на его жизненном пути.
Антон Павлович Чехов
Ведущий 2: Антон Павлович был хорош собой. Высокий, стройный, широкоплечий. У него было редкой красоты лицо — подвижные черты, слегка прищуренные лучащиеся глаза под соболиными бровями. «Самое прекрасное и тонкое, самое одухотворенное лицо, какое мне только приходилось встречать в жизни», — писал А.И.Куприн. Чехов нравился женщинам, но всю жизнь прожил один, женившись лишь перед самой смертью, будучи уже очень больным. Из письма Антона Павловича Чехова…
Чтец: «Жениться я не хочу, да и не на ком. Да и шут с ним. Мне было бы скучно возиться с женой. А влюбиться весьма не мешало бы. Скучно без сильной любви».
Ведущий 1: В письмах Чехова — вся его недолгая, но насыщенная жизнь. Богатая творчеством, событиями, успехами, интересным окружением. И женщинами… Рассуждать, основываясь на письмах и сообщениях современников, кто из дам глубоко «засел» в его сердце, бессмысленно — слишком уж скрытен был Антон Павлович и слишком сдержан в письмах. Может, и не было в жизни Чехова Той Самой Женщины? Просто Антон Павлович прожил слишком мало — 44 года — и не успел ее встретить… Но вокруг Чехова — преуспевающего врача, признанного литератора и красивого обаятельного мужчины — крутилось-вертелось столько женщин, и таких выдающихся, что не верится, что среди них не нашлось Самой-Самой…
Ведущий 2: Писатель неоднократно признавался, что характер у него от природы вспыльчивый. Но он привык сдерживать себя, потому что «распускать себя порядочному человеку не подобает». Немаловажно и то, что с 24 лет у Антона Павловича стали проявляться симптомы серьезной болезни – туберкулеза. Отсюда, наверное, и боязнь женитьбы, и нежелание быть кому-то в тягость.
Ведущий 1: Лидия Стахиевна Мизинова — Санина осталась в людской памяти прочно связанной с именем Чехова, его эпохой, его окружением — яркая, полная жизни, таинственная Лика Мизинова, всеми признанная муза Антона Павловича, вдохновлявшая Великого писателя на протяжении 15 лет…
Лидия Мизинова и Антон Чехов в 1893 году
Ведущий 2: Знакомство Чехова с Лидией Стахиевной Мизиновой — или Ликой, как звали ее в дружеском кругу, — произошло осенью 1889 года, когда она начала преподавать в гимназии. Именно здесь Мизинова сблизилась с сестрой Чехова — Марией и стала бывать в их доме. Когда они познакомились, ей было 19, ему – 29. На Чехова девушка произвела самое сильное впечатление. «Прекрасная Лика», «адская красавица» — так он станет называть ее в письмах. Современники отзывались о Лике, как о девушке необыкновенной красоты — «настоящая Царевна-лебедь из русских сказок».
Ведущий 1: Пепельные вьющиеся волосы, чудесные серые глаза, необычайная женственность и мягкость делали ее очаровательной. К тому же Лика отличалась ласковостью и разговорчивостью, была весела и проста в обращении, поэтично верила в Бога, поэтично рассуждала о смерти, и в ее душевном складе было такое богатство оттенков, что даже своим недостаткам она могла придавать какие-то особые, милые свойства.
Ведущий 2: Любовь, а скорее влюбленность, но не сильная, не мешающая творчеству, нужна была Чехову для создания свежих сюжетов, для вдохновения, для новых идей. Именно такую влюбленность писатель долгие годы испытывал к Мизиновой, в которой нуждался в самые тяжелые минуты своей жизни. Потрясенный провалом «Чайки» в Александринском театре Петербурга, Чехов напишет сестре: «Когда приедешь в Мелихово, привези с собой Лику», — напишет, испытывая потребность в присутствии той. Переписка Чехова и Лидии Мизиновой весьма многое проясняет в характере Антона Павловича. «Не могу без тебя жить», — пишет ему Лика. Чехов отвечает:
Лика Мизинова и Чехов в Мелихове
Чтец: «Что за мерлихлюндия?».
Ведущий 2: Или вот еще. Чехов:
Чтец: «Вы выудили из словаря иностранных слов слово «эгоизм» и угощаете меня им в каждом письме. Назовите этим словом Вашу собачку».
Ведущий 1: В пору начала их знакомства встречи были частыми. Они вместе посещают выставки, концерты, церковные службы, встречаются у общих знакомых. В семье Чехова вокруг Лики возникает атмосфера непринужденного веселья. Чехов был увлечен, чувствовал, что и он нравится, и потому сами собой рождались остроты, поддразнивания, каламбуры, прозвища, обыгрывание вымышленных ситуаций, имен Ликиных поклонников. Перед расставанием Чехов шутливо подписывает Лике свою фотографию: «Добрейшему созданию, от которого я бегу на Сахалин и которое оцарапало мне нос. Прошу ухаживателей и поклонников носить на носу наперсток. А. Чехов».
Ведущий 2: Что-то более серьезное началось у Лики с Чеховым летом 1892 года, когда она, как всегда обворожительная, остроумная и лукавая, наконец-то приехала в Мелихово. Чехов и Лика долго не виделись, и Антон Павлович был рад ее приезду, рады были и домочадцы — здесь ее любили и считали почти своей. Ранним утром они гуляли в окрестностях Мелихова. Шли по полю, бродили в молодом березовом лесу, где на каждом шагу попадались боровики, а в лесной чаще пели соловьи, посылая друг другу свои незамысловатые трели. «Помните, как мы рано утром гуляли по полю?» — потом оба будут вспоминать в письмах. Сохранилась и фотография: Лика и Чехов не то в парке, не то в запущенном саду с высокой травой и цветами, огромными деревьями в глубине.
Ведущий 1: Взаимное тяготение растет. Они даже собираются вместе ехать на Кавказ — шаг со стороны Лики довольно смелый. Но все, же Чехов ставит определенный барьер в их отношениях, не идет до конца. Лика же в прощальную минуту проговаривается о своем чувстве, в чем потом раскаивается: «Вела себя чересчур уж девчонкой. В самом деле, смешно – забыться настолько, что не понять шутки и принять ее всерьез». Ясным для Лики становится лишь одно — она очень нравится Антону Павловичу, но и только, этого недостаточно для решительного шага.
Чтец: «В Вас, Лика, сидит большой крокодил, и, в сущности, я хорошо делаю, что слушаюсь здравого смысла, а не сердца, которое Вы укусили. Дальше, дальше от меня! Или нет, Лика, куда ни шло: позвольте моей голове закружиться от ваших духов и помогите мне крепче затянуть аркан, который Вы уже забросили мне на шею»,
Ведущий 2: «Ах, как бы я хотела (если б могла) затянуть аркан покрепче! Да не по Сеньке шапка! В первый раз в жизни мне так не везет!» — отвечает Лика.
Ведущий 1: А между тем, еще в Мелихово бывал у Чехова некий беллетрист Игнатий Николаевич Потапенко. Он довольно приятно пел, был привлекателен и общителен. Мог сочинять в день по печатному листу «без помарок», чем вызывал удивление Чехова, писавшего трудно и тщательно.
Очередные Святки в Мелихово оказались для Лики роковыми — Потапенко ясно знал, чего хотел. Не дразнил, не острил и на месте не топтался. Очень возможно, что сам влюбился: он был влюбчив, а Лика привлекательна. В начале 1894 года Потапенко уезжает в Париж. Лика и подруга ее Варя Эберле той же весной решили ехать в Париж «учиться пению».
Лика Мизинова и Игнатий Николаевич Потапенко
Ведущий 2: Чехов из-за нездоровья уезжает в Ялту, где ведет жизнь тихую и довольно скучную. Отъезд Лики ему явно не нравится. В Ялту же приходят от нее письма: «Хочется поскорее добраться до места и хочется также и Берлин посмотреть, ведь я скоро умру и ничего не увижу». Он отвечает ей:
Чтец: «Милая Лика, спасибо Вам за письмо. Хотя Вы и пугаете в письме, что скоро умрете, хотя и дразните, что отвергнуты мной, но все-таки спасибо. Я отлично знаю, что Вы не умрете и что никто Вас не отвергал».
Ведущий 1: Игнатий Потапенко после короткой с ней связи бросил ее в ожидании ребенка. «От прежней Лики не осталось и следа, и, как я думаю, все-таки не могу не сказать, что виной всему Вы». И в другом письме Лика пишет: «Я хочу видеть только Вас — потому, что Вы снисходительны и равнодушны к людям, а потому не осудите, как другие».
Ведущий 2: Странным сейчас кажется нежелание Чехова ответить на любовь столь привлекательной девушки. Странно, что столь долгие дружеские отношения не переросли в настоящую, большую любовь. Возможно, оттого, что Чехов всегда оставался прежде всего писателем, это было на первом месте. Возможно также, что на их отношения повлияло и несходство характеров. Чехову был чужд дилетантизм Лики, обращавшейся ко многим профессиям — учительницы, певицы, переводчицы, но не нашедшей себя ни в одной из них. Может, не нравилась ему и постоянная душевная неудовлетворенность, жалобы Лики: «Сыро, холодно, чуждо! Без Вас я совсем чувствую себя забытой и отвергнутой! Кажется, отдала бы полжизни за то, чтобы очутиться в Мелихово, посидеть на Вашем диване, поговорить с Вами десять минут, поужинать…»
Лидия Стахиевна и Александр Акимович Санины
Ведущий 1: Довольно долго еще Лика Мизинова стремилась к сцене. Но ей не удалось стать ни оперной певицей в частной опере Мамонтова, ни драматической актрисой, хотя одно время она входила в труппу Художественного театра. Театр она бросила, вышла замуж за режиссера Санина и уехала вместе с ним за границу. Ее муж человек необыкновенной энергии и темперамента, она благополучно проживет с ним 35 лет. Когда они расставались хотя бы ненадолго, он писал ей каждый день подробно, об всем, чем были заполнены его мысли.
Ведущий 2: Как-то Лидия подарила Чехову свою фотографию. На обороте – строки из романса Чайковского на слова Апухтина:
Чтец: Будут ли дни мои ясны, унылы,
Скоро ли сгину я, жизнь загубя, Знаю одно, что до самой могилы Помыслы, чувства, и песни, и силы – Всё для тебя!
Лидия Мизинова (1870 – 1937)
Ведущий 1: Чеховская Чайка умерла в 1937 году в Париже, после продолжительной болезни, пережив Чехова на тридцать четыре года. Она – единственная из всех «чеховских женщин» не оставила воспоминаний о нем.
Ведущий 2: В том же самом 1889 года в жизнь Антона Павловича вошла и другая Лидия – Лидия Алексеевна Авилова, которую некоторые биографы как раз и склонны считать самой главной женщиной (и тайной!) в судьбе Чехова.
Ведущий 1: Вечером 24 января 1889 года в доме издателя «Петербургской газеты» Худенкова был приём. Собрались авторы и сотрудники. Хозяин дома познакомил Антона Павловича Чехова с молодым литератором Лидией Авиловой. Худенков был женат на её старшей сестре и потому представил свояченницу просто, по-домашнему: «Девица Флора, моя воспитанница». «Флорой» Лиду прозвали за цветущую внешность, нежно-розовый налив щёк и за две длинные густые косы.
Ведущий 2: Перебрались в столовую. И Чехов уже сам подошёл к скромно стоявшей у стены Лидии. Вдруг запросто, без церемоний, взял в руку её косу, принялся разглядывать: — Никогда не видел таких! – удивился наивно.
Ведущий 1: Самолюбие Лиды было серьёзно задето. Она в приподнятом тоне высказала всё: никакая она не воспитанница, чтобы так без спроса трогать её косы! Она – сестра супруги Худенкова. К тому же, Чехов узнал подробности: у неё растёт чудный сынишка, муж – инженер, а сама она пишет рассказы и начинает публиковаться.
Ведущий 2: Позже современники оценят те рассказы достаточно высоко – в каждом из них видна художественная мысль. Да, Лидия была действительно одарённой… И вот Чехов и Авилова весь вечер сидят рядом. И они будут беседовать, беседовать, уже оба всматриваться друг в друга. И с их душами, по утверждению Лиды, что-то произойдёт. Станет вдруг радостно, ярко! И это чувство уже не оставит их.
Лидия Алексеевна Авилова
Ведущий 1: Так открывался этот долгий и очень сложный роман близких по духу людей. Пожалуй, единственная полная влюблённость Чехова. Память о ней живёт в некоторых лучших вещах Антона Павловича, в записках самой Авиловой, в воспоминаниях Ивана Бунина.
Ведущий 2: Ей – всего двадцать восемь лет; ему – тридцать пять. Почему они, глубоко влюблённые, не решились изменить их жизни, соединиться? Причина не во внешних обстоятельствах. Просто, Лидия высказала: в таком разрыве обязательно будет кто-то страдать. И Чехов не пошёл на это при всех своих широких взглядах на общественное устройство. Он не мог пойти. Для него нравственный разлад – это разлад гармонии.
Ведущий 1: На протяжении долгих лет состоялись ряд их встреч. Эти недолгие свидания выглядели внешне ровными, но в глубине своей были мучительны. Чехов говорил о работе, а она, она не могла ни на минуту освободиться от памяти и любви. При всей безнадёжности в душе женщины всё равно живёт, пусть и придуманная, надежда на чудесные изменения в жизни…
Лидия Алексеевна Авилова
Ведущий 2: И тогда с тоски и отчаянья она делает решительный шаг. Заказывает в ювелирном магазине брелок в виде книги с гравировкой: «Повести и рассказы. Соч. Ан.Чехова, стран.207, строки 6 и 7». Открыв эти строки, читаем: «Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми её».
Ведущий 1: Но послать подарок от своего имени решимости уже не хватило. Чехову передали брелок в Москве от лица неизвестной почитательницы. В то же самое время письма от него стали приходить всё реже. И Лида приучала себя думать: «Надо жить без него».
Ведущий 2: И дальше тянулась жизнь, тянулась без определённого стремления. Всё уже в прошлом. Только дети растут…
Чехов, тяжело больной, поселился в Крыму, женился на актрисе Ольге Книппер. Лидия порадовалась: это хорошо, когда есть женщина, умеющая отвлечь и в то же время составить равную беседу, быть другом. Но вскоре его не стало.
Ведущий 1: Чехова уже достаточно долго не было на этой земле. А жизнь Лидии как бы совсем не изменилась. Просто, своим чередом развязывались узлы, туго затянутые ещё в той, прежней жизни. Совместное проживание с мужем стало тяготить. Они разъехались. Дети тоже оставили дом. Лидия, окружённая сплетнями-домыслами, перестала выходить в общество. Перестала писать. Да и кому нужны в эпоху декаданса, а позже – советского реализма, её тонкие художественные истории? Последнюю пору своей жизни она встретила и провела в полном одиночестве. Забытый писатель «серебряного века».
Ведущий 2: Впервые Антон Павлович Чехов увидел Ольгу Книппер на репетиции В Художественном театре в 1898 году.
Чтец: «… Меня приятно тронула, — рассказывал он потом, — интеллигентность тона, и со сцены повеяло настоящим искусством, хотя играли и не великие таланты. Ирина, по-моему, великолепна. Голос, благородство, задушевность – так хорошо, что даже в горле чешется… Если бы я остался в Москве, то влюбился в эту Ирину».
Ольга Леонардовна Книппер
Ведущий 1: До появления в жизни Чехова Ольги Леонардовны Книппер ни одна женщина не была настоящей «владычицей» его сердца. А ведь женщины были от него без ума. Брали его приступом. Соблазняли. Интриговали. Заманивали в сети. Пускали под откос собственную жизнь. Безумствовали. Распускали небылицы. Падали на колени и заламывали руки. Устраивали беспощадную охоту. Но никакие бури, бушующие в женских сердцах, в его собственном сердце отклика почти не находили. «Он лишен способности страстно, самозабвенно любить, — рассказывала одна из возлюбленных Антона Павловича. — Видно, его маленьким слишком мало ласкали». Он сам признавал: «Мое сердце всегда молчит».
Ведущий 2: Романов Антон Павлович пережил немыслимо много, и каждый раз не он бы инициатором, и каждый раз ему скоро становилось скучно, и каждый раз, не успев даже как следует очароваться, он горько разочаровывался. И все же время от времени Чехов подумывал о женитьбе. И даже объявлял знакомым о близкой свадьбе. Но только было у него одно непременное условие, сформулированное в письме к одному приятелю:
Чтец: «Если вы хотите, женюсь, но все должно быть, как было до этого. То есть она должна жить в Москве, а я в деревне. Я буду к ней ездить. Счастья же, которое продолжается каждый день от утра до утра, я не выдержу … Дайте мне такую жену, которая, как луна, будет являться на моем небе не каждый день».
Ведущий 1:В 1902 году Чехов писал Ольге Книппер:
Чтец: «… Если бы мы с тобой не были теперь женаты, а были бы просто автор и актриса, то это было бы непостижимо глупо…»
Ведущий 2: Однажды в один из приездов Чехова в Москву у него заполночь засиделся Иван Алексеевич Бунин. Туберкулез уже «доедал» Антона Павловича, и, по-хорошему, ему давно пора было в постель, но двух великих писателей слишком захватила беседа о том, как трудно найти сюжет. Взялись просматривать газеты. Антон Павлович вдруг захохотал:
Ольга Леонардовна Книппер
— Слушайте! Самарский купец Бабкин завещал все свое состояние на памятник Гегелю. — Вы шутите? — Ей-богу, нет! Гегелю!
Как же они смеялись! Но тут домой вернулась нарядная, оживленная Ольга Леонардовна («пахнущая вином и духами», — запишет Бунин в воспоминаниях). На часах — начало пятого утра. Видно, опять после спектакля ездили с Москвиным и Качаловым (последний, говорили, страстно влюблен в нее) слушать цыган к «Яру», или бродили по ночному лесу — Ольга Леонардовна была мастерицей на такие выдумки.
— Ну что же ты не спишь, дуся?.. — обратилась она к мужу. — Тебе вредно. А вы тут еще, Букишончик? — это уже Бунину — Ну конечно, он с вами не скучал!
Ведущий 1: Веселье прошло мгновенно и бесследно. «Мне пора», — сказал Бунин, холодно поклонился Ольге Леонардовне и вышел вон. Что и говорить, Иван Алексеевич крепко не любил эту женщину! Да и никто в Чеховском окружении ее не любил: ни родственники, ни друзья, ни коллеги, ни читатели.
Ведущий 2: Ее бьющее через край жизнелюбие по контрасту с болезненностью Антона Павловича находили отталкивающим. Безнравственным считали то, что Книппер бросила мужа одного в Ялте и продолжала жить в Москве, предпочтя благородной роли сиделки куда более приятную — театральной примы, любимицы публики, соблазнительницы мужчин.
Ведущий 1: Кроме того, Книппер считали дурой. Поговаривали и о том, что она специально окрутила Чехова, чтобы все его пьесы доставались ее любовнику — режиссеру Немировичу-Данченко, и репертуар Московского Художественного театра вовремя пополнялся. Мол, ей наплевать, что Антон Павлович плох и не может уже писать больше, чем по 6-7 строк в день — знай, бомбардирует его письмами: «Ты сел за «Вишневый сад? Так нельзя, дусик, милый, киснуть и квасить пьесу». А уж когда Чехов умер в Баденвейлере, и жена привезла его тело на родину в вагоне-холодильнике, на Книппер обрушился поток оскорблений: мол, только бесчувственная идиотка могла везти тело великого писателя вместе с устрицами!
Ведущий 2: Разумеется, никаких устриц в том траурном поезде не было, хотя, действительно, и устрицы, и рыба, и много чего еще перевозилось по Европе именно в таких вагонах-холодильниках. Любая оплошность Ольги Леонардовны, любое ее необдуманное слово всегда бывали кем-нибудь замечены, преувеличены, переиначены, снабжены неким символическим смыслом и беспощадно осуждены. А вот в кругу театральном Ольгу Леонардовну любили, уважали и жалели. И знали: была бы ее воля, она ни за что не оставила бы Чехова одного умирать в Ялте, потому что боготворила его и считала лучшим человеком на Земле…
Ведущий 1: Весной 1901 года Чехов сказал Бунину: «Знаете, я женюсь. На Ольге Книппер». «И сразу стал шутить, что лучше жениться на немке, чем на русской, она аккуратнее, и ребенок не будет по дому ползать и бить в медный таз ложкой…», — вспоминает Иван Алексеевич.
Ведущий 2: «Ну, милая моя Олечка, тебе только одной удалось окрутить моего брата! — говорила Мария Павловна Чехова. — Тебя конем трудно было объехать!» И правда, с Ольгой у Чехова с самого начала вышло не совсем так, как с другими. Она не была ни особенной красавицей, ни большим философом. Она даже не была молода: шутка ли! Двадцать девять лет. Но ее энергия, жизнелюбие, веселость, словно вливали в него, слабнущего и больного, новые силы.
Ведущий 1: В ней было очень много того, что сегодня называется «сексапильностью», а в начале ХХ века звалось «очарованием зрелой женщины». Недаром она никогда не играла девушек, а всегда женщин, пусть даже старше себя. «Всегда не весна, а лето, всегда зрелость, полнота, женское, а не девичье «смятение чувств», — писали про нее. И эта ее «зрелось» пробудила в Чехове настоящую страсть.
Ольга Книппер и Антон Чехов
Чтец: «Целую тебя в спинку, в шейку!», «Переворачиваю и подбрасываю». «Сжимаю в объятьях так, чтоб захрустели все твои косточки».
Ведущий 2: Таких слов, как Ольге, он никому никогда не писал и, похоже, не говорил. Привлекательной чертой казалась Чехову и привязанность Книппер к Москве, к Художественному театру. И с ней «счастье с утра до утра» Антону Павловичу не грозило. Но, пожалуй, главное, что его привлекло в Ольге — она была актриса. Именно такая, какая нужна была, чтобы играть в его пьесах, так не похожих ни на какие другие пьесы в мире.
Чтец: «Здравствуй, последняя страница моей жизни, великая артистка земли русской».
Ведущий 1: Так написал Чехов Ольге из Ялты. Так начался их «роман по переписке», длившийся много лет и плавно переросший в «супружество в письмах». Все попытки Ольги перебраться в Ялту на сколько-нибудь значительный срок мягко, но решительно отклонялись Чеховым. Впрочем, он объяснял это скорее интересами театра, чем собственной боязнью «счастья от утра до утра». И писал жене:
Чтец: «Если теперь мы не вместе, то виноваты в этом не я и не ты, а бес, вложивший в меня бацилл, а в тебя любовь к искусству».
Ведущий 2: Свадьба была тайной — это было условие Чехова:
Чтец: «Ужасно почему-то боюсь венчания и поздравлений, и шампанского, которое нужно держать в руке и при этом неопределенно улыбаться».
Ведущий 1: И даже родному брату, случайно встреченному на улице за час до женитьбы, Антон Павлович ничего не сказал, а сестре пост-фактум написал.
Чтец: «Я женился. Сей мой поступок нисколько не изменит моей жизни. Мать, наверное, говорит уже Бог знает что, но скажи ей, что перемен не будет решительно никаких, все останется по-старому».
Ведущий 2: Иногда Ольга бунтовала. В письмах, разумеется: «Получается чепуха из нашей жизни»! Антон Павлович писал:
Чтец: «Я ведь знал, что женюсь на актрисе, т.е. когда женился, ясно сознавал, что зимами ты будешь жить в Москве. Ни на одну миллионную я не считаю себя обиженным или обделенным, — напротив, мне кажется, что все идет хорошо».
Ведущий 1: А она все не могла поверить в то, что он говорит совершенно искренне: «Я ужасная свинья перед тобой. Какая я тебе жена? Я очень легкомысленно поступила по отношению к тебе, к такому человеку, как ты. Раз я на сцене, я должна была остаться одинокой и не мучить никого». А Чехов отшучивался в своей манере:
Чтец: «Значит, ты меня уже бросила? Уже не любишь? Если так, то напиши, и я вышлю тебе твои сорочки которые лежат у меня в шкафу, а ты вышли мне калоши мои глубокие. Если же не разлюбила, то пусть все остается по-старому».
Ведущий 2: При этом оба супруга страстно хотели детей. Первая беременность Ольги Леонардовны в 1901 году закончилась выкидышем.
Чтец: «Дуся моя, замухрышка, собака, дети у тебя будут непременно, так говорят доктора. У тебя все в целости и исправности, будь покойна, только недостает у тебя мужа, который жил бы с тобою круглый год. Но я так и быть уж, соберусь как-нибудь и поживу с тобой годик неразлучно и безвыездно».
Ведущий 1: И вот весной 1902 года Ольга Леонардовна снова поняла, что беременна. Она очень береглась, просилась у Немировича уйти из театра («О, только на время!»), но он уговорил ее съездить напоследок на гастроли в Санкт-Петербург. Люк во время спектакля на сцене почему-то оказался открытым… После перенесенной операции детей у Книппер быть не могло. «Скоро получишь осрамившуюся жену. Оскандалилась», — пишет Ольга Леонардовна Чехову.
Ведущий 2: К счастью, «сломать» Ольгу Леонардовну было трудно, и она, смирившись с бездетностью, очень скоро снова стала ждать счастья. И, кажется, оно было очень близко: любимый муж, раньше ненадолго навещавший Ольгу в Москве (преимущественно, в дни премьер во МХТе), согласился пожить там несколько месяцев. Была приготовлена квартира, светлая, теплая и сухая, с хорошей печкой и уютным круглым столом. Да только, чуть ли не в день приезда, Антон Павлович сильно простудился.
Антон Павлович Чехов
Ведущий 1: В результате туберкулез так обострился, что врачи велели срочно ехать на курорт для легочных больных, в городок Баденвейлер на юге Германии. Ольга Леонардовна, наконец-то сумела взять отпуск в театре… Она, наконец, воссоединилась с мужем, но счастье опять обмануло ее: Антон Павлович был очень плох. Страшно похудевший, с узким бескровным лицом и страшными, мертвенными руками, он целыми днями лежал на диване, обложенный подушками и закутанный в шерстяной плед.
Ведущий 2: В ночь с первого на второе июля 1904 года Чехов попросил позвать доктора, сказал: «Я умираю». Доктор осмотрел больного и велел … выпить шампанского. Антон Павлович взял бокал, а Ольга Леонардовна смотрела на него и улыбалась: она вспоминала, как перед свадьбой Чехов «ужасно боялся шампанского». Даже в эту ночь она не верила, что ее муж вот так возьмет и умрет. Ольга Леонардовна слишком любила жизнь, слишком ждала и верила в скорое счастье… Она не заметила, когда Чехов перестал дышать, потому что прогоняла непонятно откуда появившуюся в комнате огромную черную бабочку, обжигающую крылья о раскаленное стекло электрической лампочки…
Ведущий 1:После похорон Ольга Леонардовна исчезла из театра на несколько месяцев, жила затворницей… А потом ее жизнелюбивая натура стала понемногу брать свое. После того, как Книппер — по-прежнему изящная, нарядная, с живыми лукавыми глазами, в первый раз появилась на репетиции, давний друг и партнер Василий Иванович Качалов послал ей гигантский букет с веселой записочкой, в которой признавался в любви и просил руки. Впрочем, Ольга Леонардовна предпочла считать это шуткой — точно так же, как и в десятках других случаев, когда ее потом звали замуж. Я никого не могу представить себе на месте Антона», — объясняла она.
Ведущий 2: Она старела, но ей удивительно шла ее серебристая седина. Глаза же оставались молодыми и задорными, походка — легкой, талия — тонкой, платья — элегантными, пальцы, державшие то веер, то папироску — унизанными перстнями с сапфирами и бриллиантами. Вадим Шверубович, сын Качалова, вспоминает, как во время скитаний «качаловской труппы», покинувшей Россию после революции, Ольга Леонардовна сидела в грязно и тесной теплушке на своем чемодане, поставив второй на манер стола. «На нем была постелена белая кружевная салфетка, на ней стоял стеклянный пестрый подсвечник с огарком свечи, лежала книга в парчовом футляре, ножик слоновой кости торчал из книги. Ноги Ольги Л. были закутаны в одеяло из лисьих шкур. Сама она была в пальто, на голову был накинут белоснежный оренбургский платок. Она спокойно полировала ногти замшей и напевала: «Уж вечер, облаков померкнули края». Кругом грязь, кровь, вши, ревет норд-ост, орут беженцы, где-то стрельба, а она»…
Ведущий 1: Вернувшись в Москву, Ольга Леонардовна скоро обнаружила, что для социалистического театра не годится: рожденная для драматургии Чехова, Шекспира, Гамсуна, она совсем не умела играть простых женщин. Пришлось уйти из театра, потому что ее репертуар был уже никому не нужен.
Ведущий 2: В 91 год она уже почти не вставала с постели, что-либо разглядеть могла лишь с помощью огромной лупы, ей трудно было дышать, она была одинока, но выглядела по-прежнему нарядно и изысканно. Умерла она в 1959 году.
Ведущий 1: Последний раз на сцену родного театра Ольга Леонардовна вышла 22 октября 1958 года, когда отмечали ее 90-летний юбилей. Она сидела в ложе – величественная, все еще по-настоящему красивая женщина, и по ней совершенно не было понятно, что она уже давно тяжело больна, что она практически не видит, что она уже очень стара и несчастлива… Ее приветствовали сценой из чеховских «Трех сестер». И когда на сцене появилась Маша – она должна была сказать фразу: «У лукоморья дуб зеленый…» – Ольга Леонардовна, сидя в ложе, сама произнесла эту реплику. Зал оцепенел – и взорвался нескончаемой овацией.
Ведущий 2: Кто же она – женщина – луна, мечта и единственная любовь Антона Павловича Чехова? Может, это Лидия Мизинова или Лидия Авилова? Кто знает… А может, это блистательная актриса и роскошная красавица Лидия Яворская? И в пользу этого предположения имеются факты. Или молоденькая писательница Татьяна Щепкина-Куперник? Или другая начинающая писательница — Елена Шаврина?
Ведущий 1: Правда, более вероятно, что женщиной номер один все-таки была законная жена Ольга Леонардовна Книппер-Чехова — гениальная актриса, прожившая длиннющую жизнь, оставившая после себя записки, письма и воспоминания.
Ведущий 2: Чехов был главной любовью ее жизни. Долго Ольга писала письма своему мертвому мужу.
«Дуся моя, дорогой мой, нежный мой, сколько времени я не болтала с тобой! … Как бы я сейчас постояла перед тобой, на коленях, как бывало, прислонила бы голову к груди твоей, послушала бы твое сердце, а ты бы меня нежно поглаживал – помнишь! Антончик мой, где ты? Неужели мы с тобой никогда не увидимся?! Не может этого быть. Наша жизнь только что началась, и вдруг все оборвалось, всему конец. Как мы с тобой славно хорошо жили! Ты все говорил, что никогда не думал, что можно жить так хорошо «женатым». Я так слепо верила, что мы с тобой еще долго будем жить…»
Сценарий подготовлен зав. методико-библиографическим отделом Е. В. Пининой.