Проходят десятилетия, забываются даты и подробности Великой Отечественной войны, блекнут в стареющей памяти имена и лица сверстников, родственников, близких. Многие уже ушли из жизни, и остается их всё меньше и меньше. Как тяжкий сон нет-нет да и взбередят душу воспоминания о пережитом военном лихолетье…
— Хочу правнукам рассказать о своём военном детстве, — поделилась со мной мыслями Евдокия Прокоповна Мехедова.
Я решил присоединиться к слушателям, попросив об этом у Прокоповны разрешения. Она согласилась «расширить аудиторию» и пригласила в гости.
… В те годы жила семья Мехедовых на улице, которая нынче носит имя 25 Сентября, дня, в который навсегда было покончено в Клинцах с немецкой оккупацией, длившейся более двух лет. И сейчас Евдокия Прокоповна выступает перед нами в роли экскурсовода, показывает достопримечательности улицы, сопровождая это интересным рассказом.
— Здесь мы со старшей сестрой Александрой учились, — сказала она, когда мы проходили мимо первой неполной средней школы. — Ходить нам сюда было близко, жили мы вон в том доме. — Евдокия Прокоповна указывает на дом под номером 36. — Раньше последним был на улице, а теперь она дальше протянулась. В этой школе и дети моей старшей сестры учились: Нюра, Александр, Евгений. А под немчурой нам не до учёбы было.
И она стала рассказывать, как девочек вместе с мамами немцы выгоняли на Стодольское озеро, где стояли два плота, и заставляли стирать солдатское обмундирование. После раздавали выстиранное по домам, чтобы погладили, заштопали, пришили «намертво» пуговицы. Возле озера женщина показала нам место, где стояла каплица, до войны тут продавали керосин. Дошли мы и до памятника, установленного на месте расстрела мирных жителей. Прокоповна с удовлетворением отметила, что памятник в порядке. Мы насобирали полевых цветов, ещё активно растущих в эти солнечные осенние дни, детвора сплела венки и положила к подножию памятника.
Правнучка Александра, названная в честь старшей сестры Прокоповны, посовещавшись с сестричками, положила ещё конфеты-леденцы. А наш экскурсовод присела на травку и продолжила рассказ. Хватила она в те годы лиха сполна. Два раза собирались оккупанты отправлять Дусю вместе с одногодками в Германию, и оба раза спасали её наши медработники, внося в карточку страшное для немцев слово «тиф». Для прочей уверенности это слово девчата и сами писали на дверях своих домов.
— Когда в сентябре наступали наши войска, то по ним била «кукушка», — рассказывала Мехедова.
В глазах девчонок вижу недоумение: как это кукушка стреляла?
— Нет, дети, это мы так немецкого снайпера называли, — пояснила Евдокия Прокоповна. — Наших бойцов жители района железнодорожного переезда увидели наступающими со стороны Ардони. Их усталые, запыленные лица искрились радостью. Они целовали нас, угощали хлебом, мужиков — махоркой, хотя и хлеба, и курева им самим едва хватало.
Вспоминает Мехедова, как достала из погреба две литровые банки малинового варенья, которые мать от простуды на зиму заготовила, и отдала вместе с сушеными листьями зверобоя и земляники нашим бойцам. С волнением рассказала Прокоповна, как вместе с сестрой Александрой выстирали утром 26 сентября сорок третьего форму сержанту.
— Отсюда к нам пришло освобождение, — сказала Мехедова, указывая на улицу 25 Сентября.
——
Васильев А. Отсюда к нам пришло освобождение // Труд(м). – 2005. – 24 сентября.